BLIZKEY

18 июля 2024 года

Продолжаем знакомить вас с героями A-list 2024. В новом выпуске — музыкант Валера Майромян, известный под псевдонимом BLIZKEY, которого команда SETTERS Media заметила на фестивале New Star Camp: нас подкупили мелодичность и энергия его музыки, которая не оставляет шансов стоять на месте. BLIZKEY уже покорил чарты и алгоритмы соцсетей вирусным треком «Горы», а в интервью SM рассказал, как его сформировали эти самые горы (родные абхазские) и как артисту не расплескать свою самобытность.

СМЫСЛЫ

ИНТЕРВЬЮ

Автор: Владимир Завьялов

18 июля 2024 года

Ты родился в Гагре. Твое первое воспоминание оттуда?

У меня есть семейное видео, сделанное на Пасху, я там супермелкий — годик или полгода. Это для меня очень яркое воспоминание: город [на записи] абсолютно другой, все солнечное и беззаботное. Наш большой дом, мандарины растут. Сейчас, кстати, плюс-минус так же. Но когда смотрели первый раз с родителями это видео, я как будто улетел на машине времени.

Еще одно яркое воспоминание — школа. Она у нас была кайфовая: мы постоянно хулиганили, но нас любили. Если нужно было организовать творческие движухи, то приходили к нам, потому что знали: мы можем поставить спектакли, организовать дискотеки. Мы с удовольствием помогали!

Гагра в те годы, когда ты рос, — кайфовое или опасное место?

Для кого как. Для меня — кайфовое. Это мой родной город. Это, знаешь, с чем приедешь — с тем уедешь. Если ты приехал уже заранее с какой-то претензией, то, скорее всего, тебе у нас не понравится. Если ты приехал на классном добром вайбе, то будь уверен: ты получишь взамен вдвойне! Тебе никто не будет мешать. Конечно, у нас не везде сервис как в какой-нибудь Турции, но люди очень гостеприимные и теплые, поэтому тебе еще надарят много всякой [ерунды], с которой ты уедешь счастливый, довольный. А если ты приедешь в поисках… Помнишь, женщина была, ведущая, проверяла все?

«Ревизорро»?

Да-да, на таком вайбе лучше не залетать! У нас классно. Я только вернулся: мы снимали видосы на последнюю песню, которая выходила. До сих пор еще на этом заряде нахожусь, но уже чувствую все [запары], которые меня ждут. Выступления, фестивали — в ожидании всего этого!

Что из местной кухни стоит попробовать первым делом?

Я не могу быть объективным, потому что ты разговариваешь сейчас с абсолютно зависимым от сыра человеком! Для меня самое вкусное — это сыр и все, что с ним связано. Но если объективно, то первый мастхэв в нашей кухне — это мамалыга и акуд. Мамалыга — это такая каша из кукурузы, в ней сыр — копченый или обычный, какой по кайфу. Ты делаешь маленький комок этой каши, макаешь в в акуд — это блюдо варится из фасоли, как густая подлива, — кушаешь, закусываешь сыром, кайфуешь!

Какое самое вкусное вино?

Наверное, домашнее, брат. Мы делаем домашнее вино сами. Из того, что можно купить в магазине, — это субъективная штука, ты сам должен понять. Я люблю больше всего белое вино. Люблю домашнее красное, которое мы делаем. На самом деле я люблю молодое вино: сделал, выпил, пьется как компот, а потом так дает по голове, что мало не покажется. (Смеется.) У нас еще есть традиция: мы закапываем глиняные кувшины в землю на пять — десять лет, а на праздник откапываем и пьем. Это долгая и традиционная история! В плане вина — абсолютное разнообразие. Думаю, каждый, кто приедет в Абхазию, найдет для себя свой сорт.

Часто там бываешь?

В последнее время чаще, чем обычно. Но, по версии моей мамы, я вообще там не бываю. (Смеется.)

Я так понимаю, родители до сих пор там живут у тебя.

Да, я на самом деле даже не представляю, где они еще могут жить, кроме Абхазии. Только в Италии где-нибудь. Родители живут в Гагре, а я, когда приезжаю, практически все время провожу в городе Сухум — это столица, там много моих друзей и тех, кто помогает мне по видеопродакшену. Там целая студия — можно приехать и смело снимать кино, клипы. Недавно к нам приезжал Slava Marlow что-то снимать, еще ребята приезжали. В плане съемок Абхазию полюбили, это круто, я считаю. Например, Джарахов снимал вторую часть «Я в моменте» с Mary Gu.

К чему я это говорю: я просил маму приехать в Сухум провести время вместе. И она приехала в квартиру, и даже в квартире ей тяжело. Она привыкла, что она выходит и у нее двор, сад, она что-то делает. Весь этот домашний вайб для родителей очень важен, поэтому в Москву я их даже не приглашаю. (Смеется.) Хочется их куда-то вывезти на отдых — в Турцию, например: спа-процедуры, массаж, вот это все.

Ты прожил на юге, на солнышке — и затем сорвался в мрачнейший Питер. Как это было?

Я Близнецы [по знаку зодиака], могу вырабатывать в себе какие-то скиллы, приспособляться. Я не настолько парниковый. Зимой в Питере, конечно, ужасно, но летом Питер — восторг. Лучше, чем Москва. Кроме того, у меня там тетя живет, мамина сестра, работает уже 25 лет в Елизаветинской больнице. Мы частенько приезжали к ней, так что Питер для меня никогда не был чужим. Я бывал, приезжал, тусил. В целом мне вайб города-то нравится, я его в какой-то степени даже с Абхазией сравниваю. Вода, кораблики, движуха. Тем более летом Питер превращается в курортный город.

У меня появилась возможность забазироваться на какое-то время, тем более появились возможности собрать там студию. Да и состояние было такое, питерское. Я должен был понять, какую музыку я хочу делать, потому что и я поменялся, и все вокруг поменялось, и музыка тоже должна меняться. В моменте я подумал: «[Блин], может, я вообще разучился писать?» В итоге я понял, что мне не нужны плагины и синты, что все должно отсюда (показывает в сторону сердца) идти. Я должен все прожить, пережить. Это, знаешь, как Aux подключаешь?

Я как раз хотел про музыку поговорить. Помнишь ли ты свое первое музыкальное воспоминание?

У меня их несколько. Помню, как мне папа подарил плеер на день рождения и я слушал музыку. Помню, как подошел к пианино и как будто бы сразу понял, куда нужно поставить руку, что нужно играть. Мне казалось, что так умеют все, что для этого не нужны особые способности. Ну да, я умею играть на пианино, я сам научился. И что? Пианино, кстати, называлось, «Ленинград» — очень символично!

На самом деле, какого-то конкретного момента не вспомню. Но помню, что все детство я либо играл на пианино, либо тусовался у папы в музыкальном магазине. Потом уже начались какие-то домашние концерты для друзей родителей в формате «вот наш сын сейчас сыграет».

Все детство я либо играл на пианино, либо тусовался у папы в музыкальном магазине. Потом уже начались какие-то домашние концерты для друзей родителей в формате «вот наш сын сейчас сыграет».

Расскажи про музыкальный магазин.

Тогда всем хотелось музыки: нигде ее не было, особенно в Абхазии, и папа быстрее всех в этом смысле сориентировался. У папы вообще большая коллекция CD. Он сам не музыкант, но у него большая любовь к музыке. В какой-то момент он понял, что можно не только коллекционировать музыку, но и бизнес на этом делать. Я помню, что у нас в одно время дома стояло много компьютеров, где просто через CD-ROM писались сборники с музыкой, которую люди очень хотели слушать. Естественно, закон о пиратстве на нас не распространялся, потому что мы в Абхазии. (Смеется.)

Помимо музыки, там продавались и фильмы, у нас был и видеопрокат, и музыкальный магазин. Так что я и фильмов насмотрелся, и музыки наслушался. А с восьмого класса еще там и поработал.

За чем в основном люди приходили?

Туристы в основном хотели каких-то наших, кавказских песен. Для них это было вау, они пойдут вечером на дискотеку, а днем ищут песни, которые там услышали. А наши ребята искали новинки, R&B, хип-хоп, 50 Cent. Я слушал практически все: сегодня было интересно послушать The College Dropout Канье Уэста, а завтра какой-нибудь джаз, группу De-Phazz, например.

Но к чему-то у тебя была особая тяга?

Наверное, к Канье. Тогда Канье Уэст не был прям с большой буквы Канье Уэстом. Он был просто Канье Уэстом (говорит с другой интонацией), просто прикольный чувак. Я помню, как еще в детстве меня поразил концерт группы Queen на стадионе. Я подумал: все эти люди реально пошли послушать вот этого чувака? Я не знал про Фредди Меркьюри ничего, но сама картинка меня поразила.

В университетские годы я начал слушать что-то более свежее, электронное, Massive Attack, например, Moby, другой пласт музыки. Еще слушал в те годы N.E.R.D., группу с Фарреллом Уильямсом. Я всегда чувствовал, что моя жизнь будет связана в определенном смысле с музыкой. В момент, когда я написал первый трек, я понял, что у меня получилось то, что я чувствовал. Даже сейчас, переслушивая его, понимаю: в целом я бы ничего не менял. Все было органично, мои первые шаги были осознанными, а ощущения, что я ныряю в пустоту и не понимаю, что я делаю, не было.

То есть нет такого, что старые песни вызывают отвращение?

На самом деле некоторые старые треки мне не нравятся. Но не самый первый! Может быть, я бы его даже перезаписал и использовал по сей день. Ощущение, как будто его пытаюсь питчить. (Смеется.) Но он кайфовый, вайбовый.

Когда ты понял, что у тебя все творчески получается и ты подобрал нужный творческий ключ?

В этом году я часто себя ловлю на этой мысли. Но первый раз это я ощутил после релиза трека «Мама». Я закинул видос по классике в инсту и решил: посмотрю, что будет. Не было пока что ничего, просто видеооткрытка для мамы — и все, инста взорвалась за день! Мне сразу написали все, кому я писал с призывом послушать мою демку. До этого было много сомнений, попыток, удаленного материала с компа, я что-то пробовал. Если говорить про ключ, то именно в этом треке я его подобрал. Даже когда я видос снимал, я понимал, что это будет жить свою жизнь.

То, что ты удалил и мы не услышали, сильно отличалось от того, к чему ты пришел?

Да. Когда ты много музыки переслушал, часто бывает, что ты пытаешься западные тренды подгонять под российский рынок — я знаю много таких артистов, они будто бы живут в Лос-Анджелесе в своих песнях. Мои любовь и уважение к ним никуда не пропадают, но я понимаю, что такой материал не приживется в России. Я не строю из себя эксперта, но какой-то опыт есть — я понимаю, как музыка работает на людях, которые живут здесь и сейчас.

Я знаю много таких артистов, они будто бы живут в Лос-Анджелесе в своих песнях. Мои любовь и уважение к ним никуда не пропадают, но я понимаю, что такой материал не приживется в России.

Наверное, работают искренность, самобытность. В моем случае все держится на голосе. Если убрать продакшен, оставить бэки, голоса и припевы, музыка все равно будет тебя качать. Это формула, которая сама по себе образовалась. Я понял, что голос — это самый классный инструмент: он всегда с тобой, его не надо никуда подключать. Из голоса можно делать кучу звуков вплоть до перкуссий. Это то, на чем держится весь мой музон.
‍
С другой стороны, я понял, что с каждым релизом я убегаю от своей же собственной аудитории. Выходит «Пляж» — все такие: «Вау, “Пляж”!» А я следом выпускаю «Горы» — вообще другая история! Все: «Вау, давай больше таких треков!» А я выпускаю «Убегу». То есть я создаю аудиторию вокруг одного трека, другого, и все эти аудитории пересекаются. Но стержень один и тот же!
‍
У меня в целом подход такой, что я не пытаюсь стать экспертом или профессионалом. Мне нравится ощущение того, что я учусь и чего-то еще не знаю, и еще есть предел того, куда я могу прийти. В плане музыки я всегда отталкиваюсь от инстинктов, ощущения времени и меня в этом времени. Мне кажется, что «Убегу» вышла вовремя. Мне правда хотелось в тот момент куда-то убежать. Думаю, в видео к песне это ощущение тоже хорошо показано. В целом это желание убежать из мегаполиса, остановить постоянный бег за достижением целей откликается у многих пацанов, которые приезжают в Москву. Каждый хочет вернуться домой победителем — это основной тезис по этому релизу.

В плане музыки я всегда отталкиваюсь от инстинктов, ощущения времени и меня в этом времени.

Мне кажется, из-за того что я не делаю сложных смыслов в своих треках, получается жизненная [вещь], которая откликается у тех ребят, до кого эта музыка доходит. Мне кажется, если бы она доходила до большего количества людей, то она бы больше зависала у них в плейлистах и так далее. Я думаю, что еще не дошел до всех «своих» людей. Думаю, до конца года я до них дойду!
‍
Но, по тому фидбэку, который мне присылают ребята в соцсетях, я понимаю, что волна, которую я пытаюсь транслировать, все равно где-то ловится и у нас получается этот коннект. То, что я закладываю в треках, долетает до человека, который сидит в наушниках и слушает новый релиз. Каким образом это достигается, я не знаю.
‍
Знаешь, есть типы, которые делают музыку суперконцептуальную. Помимо пары их друзей, которая сидит рядом во время записи, говори: «Йоу, чувак, это разрыв», есть еще и обычные люди, которые не знают, кто ты такой. Если ты умеешь частичку себя донести в треке до незнакомого человека, который послушает и ощутит вайб, — вот это победа. А какой коктейль размешать, я не знаю, у меня нет рецепта. Это просто происходит.

С другой стороны, нас перекормили историями быстрого роста успеха, при этом самый здоровый рост органический. В этом смысле очень показательна история Антохи МС, с которым у тебя есть фит.

Да, согласен. Еще недавно я слышал, кажется, у стендаперов, теорию: у каждого чувака есть прайм-тайм. У кого-то он в школьные годы, когда ты суперзвезда. У каждого чувака, думаю, в классе были прямо звезды, на которых смотрели и говорили: «Вау, вот это крутой чувак!» У меня такие были. При этом мы сами не были какими-то ботаниками, которых никто не знал. Но были не такими звездами, как те парни.
‍
Но в целом твой прайм-тайм, как будто есть в каком-то определенном промежутке жизни. Сейчас я ощущаю начало своего прайм-тайма. Я вижу, как работает все, что сделано до сегодняшнего дня. Я вижу, что люди ждут новую музыку. «Яндекс Музыка» нам дала [попадание в] плейлист «Искра».
‍
У меня был тяжелый в эмоциональном плане апрель. Бывает, накатывают творческие моменты: [черт], все [тлен], не хочу, [до лампочки] все. Но потом появляются силы — и ты моментально включаешься. Когда приехал в Москву-Сити и увидел себя на баннерах «Искры», это сильно заряжает.

Что почувствовал в тот момент?

Ехал в такси, повернул голову, увидел свой фейс — и такой: [фига себе!]. Позвонил по видеосвязи домой родителям, показал. Я же говорю: каждый хочет вернуться домой победителем, брат. Каждый хочет вернуться и сказать, что у тебя все получилось. И на самом деле «Убегу» — не о том, что ты убежишь куда-то и откуда-то. Он о том, что я убегу и не вернусь до того момента, пока не сделаю то, что я задумал.

Каждый хочет вернуться домой победителем, брат. Каждый хочет вернуться и сказать, что у тебя все получилось.

Какие главные вещи ты понял за четыре года с момента первого дропа?

Я бы отсчитывал с 2021 года, когда вышел альбом. Это начало огромной трансформации. Огромное количество вещей случилось, и хороших, и не очень. Это очень обширный вопрос.

Ты о чем-то жалеешь?

Не знаю. Я со временем понял, что жалеть бессмысленно. Ну да, ты жалеешь. И дальше что? Конечно, как и любой человек, ты можешь много таких моментов напридумывать. Но вообще, я считаю, что все как должно было случиться, так и случилось. В конце концов, есть вещи, которые от тебя не зависят.

Тебе нравится выступать? Что больше нравится: придумывать песни, зависать на студийке и доводить их до ума или выступать с ними?

Все нравится. Это разные виды кайфа. Просто именно лайв-история у меня идет как-то особенно… Не знаю, не люблю о себе [комплиментарно] говорить, но считаю, что я хороший лайвовый артист. Я классно ловлю коннект с аудиторией, если это не люди, которые случайно попали на концерт, и не полугородские мероприятия, когда непонятно кто и зачем пришел. Но в целом если говорить про фестивали и моменты, когда надо выйти и победить, то это я люблю и умею. (Смеется.)
‍
Сейчас на фестивали уже чаще приходят посмотреть специально на меня. Но если взять мой первый фестиваль, «Стереолето» в Питере, то там надо было реально выйти и победить, притом что параллельно выступала IOWA. Помню, мы сидим с пацанами перед выходом, я говорю: «Пацаны, сейчас выходим, и неважно, сколько будет людей, — качаем так, как будто там миллион человек стоит». Ну мы вышли, как договорились, так и сделали. Я, конечно, тянул время, рассказывал про Абхазию, что всем надо обязательно приехать туда. Еще впервые там затестил песню «Лето», которая была еще сольной, а не фитом с Антохой МС, — дописывал демку в «Сапсане». Короче, к концу выступления у нас была толпа!
‍
Кстати, после «Стереолета» меня стали приглашать на другие фесты, за что огромное спасибо всем организаторам, потому что фестивали — это такая штука, которая сиюминутно дает тебе большое количество слушателей, которые потом возвратятся к тебе. Например, до тысячи человек где-то в инсте прилипло. Наши ребята из Абхазии, которые в Питере были, даже подарки мне привезли: кстати, их всегда видно.

Что случилось с неопапахой, которую ты показывал на интервью пару лет назад?

Потерял на концерте в «Море музыки», даже не помню, как это случилось. Сожалею, что это случилось, но надеюсь, что тому, кто ее нашел или забрал, согреет голову и даст суперсилу.

Что будешь делать этим летом?

Выпустить как можно больше релизов — план номер один. Выйдет EP с ремиксами на «Горы» и клип на эту песню (уже вышли. — Прим. SM). Планирую выпустить фиты с Rozalia, может, выйдет сольный сингл, с AMCHI что-то думаем, с Антохой МС пишем демку, есть классная демка для Тоси Чайкиной, пока не успели с ней увидеться.
‍
Будет концерт в Абхазии в середине лета. Фестивали: «Дикая мята», VK Fest, New Star Camp. Скорее всего, ближе к концу года сделаем сольник в Москве. А там посмотрим, что нам прилетит!