Остановка высокотехнологичного экспорта, санкции и общая неопределенность привели к массовому отъезду IT-специалистов из страны. Тем не менее итоги прошлого года оказались не такими трагичными, как предсказывалось. SETTERS Media разбирались, что будет происходить на IT-рынке дальше.

IT-рынок в России в 2022 году

После 24 февраля из России ушли такие мировые IT-компании, как Microsoft, Oracle, SAP, IBM, Adobe и другие. Поставки прекратили крупные производители компьютерной техники, чипов, процессоров, серверов и другого IT-оборудования — Intel, AMD, Nvidia, Dell, Cisco. Вдобавок, прекратился экспорт в Россию высокотехнологичной продукции. 

Пострадали и российские разработчики процессоров и другой техники: до «спецоперации» они производили свою продукцию на тайваньской TSMC (компания по производству полупроводников — SM), но та отказалась от сотрудничества. К тому же многие российские дизайн-бюро и производители электроники сами попали в санкционные списки:  например, МЦСТ (разработчик российских процессоров «Эльбрус») и «Байкал Электроникс» (процессоры Baikal). Это осложнило их взаимоотношения с зарубежными партнерами, в том числе закупку оборудования и химических средств для организации производства внутри страны.

Крупнейшие российские IT-компании, в том числе «Яндекс», VK, и МТС, заявили, что «по счастливой случайности» к моменту начала «спецоперации» успели создать запас серверов и другого оборудования либо организовать его срочную поставку. К середине года был налажен параллельный импорт компьютерного оборудования. Желающим его приобрести пришлось использовать альтернативных поставщиков и сложные логистические схемы, что увеличило сроки доставки и цены.

Заказчики сами начали опасаться покупать оборудование и софт компаний из «недружественных» стран из-за вероятности, что в нем будут какие-то незадекларированные «закладки» (не заявленные разработчиком функции), которые позволят следить за пользователем, дистанционно отключить сервер, «снести» установленное ПО и тому подобное. В итоге крупнейшие компании, особенно с госучастием, отключили обновления и начали активно искать российские IT-решения на замену зарубежным. 

Аналоги или хотя бы подобные продукты закрывают не все потребности. Хуже всего дела обстоят с чипами и специальным софтом, который используется в промышленности (например, ПО для диспетчеров полетов). Отечественных языков программирования и средств разработки софта тоже нет.

Для решения проблемы Минцифры создало индустриальные центры компетенций и центры компетенций по развитию российского общесистемного и прикладного ПО. Первые должны были определить для каждой отрасли, каких российских аналогов зарубежного софта и оборудования нет, насколько отстают по функционалу существующие, и наладить их разработку. Вторые — сделать то же самое для общесистемного ПО. «Наладить» означает выделить гранты правительства или связать разработчиков с потенциальными заказчиками, которые профинансируют создание необходимого аналога.

В итоге, по предварительной оценке объединения разработчиков программного обеспечения «Руссофт», общий оборот российских софтверных компаний в прошлом году мог сократиться на 5–10% по сравнению со значением предыдущего года. Тогда этот показатель равнялся 1,56 трлн руб., из которых 815 млрд руб. принесли продажи на внутреннем рынке, а 745 млрд руб. — экспорт. По оценке главного аналитика «Руссофт»а Дмитрия Желвицкого, в 2022 году объем продаж софта внутри страны мог составить 900 млрд руб., а экспорта — 600 млрд руб. «Руссофт» пока продолжает собирать данные, но из тех, что уже есть, следует, что у одних компаний был большой рост, а у других — большое падение.

{{quote1}}

При этом эксперт замечает, что вынужденная срочная замена софта, к которому привыкли клиенты, «конечно, была для них проблемой». Потерю российского рынка для ушедших зарубежных компаний глава «Руссофт» назвал «катастрофичной», так как у некоторых из них (в основном небольших) на Россию приходилось до 15% продаж. Также он считает, что из-за этого «к ним снизилось доверие по всему миру».

По словам Макарова, от сложившейся ситуации прежде всего выиграли российские разработчики операционных систем, офисных приложений и другого подобного софта, а также систем видео-конференц-связи. В этих сегментах до начала «спецоперации» у российских компаний имелись «вполне конкурентоспособные решения», но их доля на рынке была незначительной. «Такие разработчики увеличили продажи на десятки процентов, а иногда и в разы», — рассказал президент «Руссофт». 

{{banner1}}

Чтобы довести российские аналоги до уровня лучших зарубежных продуктов, нужны заинтересованные потребители, время и инвестиции. «Обычно госсубсидии почему-то чаще оказываются в руках госкорпораций, а частные предприниматели из сегмента малого и среднего бизнеса должны еще найти себе клиентов и деньги», — сетует Валентин Макаров.

Николай Комлев, директор Ассоциации предприятий компьютерных и информационных технологий (АПКИТ) и председатель Совета Торгово-промышленной палаты России по развитию цифровой экономики, отмечает, что из-за санкций и госорганы, и IT-компании закрыли статистику. «Никто не хочет раскрывать, кто сколько у кого купил, по каким каналам, почем ввез и кому это поставил. Поэтому все сегодняшние оценки IT-рынка очень условны», — объясняет Комлев.

По его мнению, в выигрыше от сложившейся ситуации оказались в первую очередь разработчики софта, который покупают госорганы и госкорпорации: операционных систем, систем управления базами данных (СУБД), систем управления ресурсами предприятия (ERP), офисного программного обеспечения, а также софта и программно-аппаратных комплексов в области информбезопасности — тогда как разработчики и поставщики потребительского софта на мировой рынок, «вероятно, оказались в проигрыше». Среди разработчиков электроники, по словам Комлева, сборщики и производители оборудования скорее выиграли, хотя, например, разработчики отечественных процессоров уже не могут их производить как раньше. Непростой он назвал ситуацию и с автоматизацией производственных предприятий.

По оценке исполнительного директора Ассоциации российских разработчиков и производителей электроники (АРПЭ) Ивана Покровского, российский рынок электронных компонентов в 2022 году вырос примерно на 10%, несмотря на провал во II квартале (в 2021 году он превысил $3,5 млрд, включая импортные и российские компоненты, доля последних составляла примерно четверть в стоимостном исчислении). 

{{quote2}}

В выигрыше, по мнению Покровского, оказались компании, у которых есть компетенции в разработке мультиплатформенных решений, и те, кто независим от зарубежных вендоров. Наибольшие потери несут те, кто представлял в России какой-то один западный бренд или делал ставку на поверхностную локализацию производства без компетенций в проектировании.

Слова экспертов подтверждают российские разработчики. Алексей Смирнов, председатель совета директоров «Базальт СПО» (разрабатывает операционные системы «Альт»), рассказал, что в сегменте операционных систем в 2022 году был двукратный рост продаж. «Аналогичная ситуация и с другим системным ПО. Думаю, что в этих сегментах рост продолжится. Связано это и с уходом ключевых зарубежных компаний из России, прекращением поддержки их продуктов, и с тем, что использование зарубежного ПО стали рассматривать как один из операционных рисков», — пояснил он.

По словам гендиректора компании «Новые облачные технологии» (НОТ — разрабатывает «МойОфис») Павла Калякина, в прошлом году клиенты «стали быстрее принимать решения» о внедрении или покупке решений. С начала 2022-го НОТ запустила более 200 пилотных проектов внедрения своего софта у госзаказчиков, что в четыре раза больше, чем в 2021-м. «Запущенные тестовые внедрения будут конвертироваться в коммерческие заказы только с этого года. То есть позитивный экономический эффект от ухода зарубежных вендоров российские разработчики, вероятно, увидят лишь спустя некоторое время. В среднем полная миграция IT-инфраструктуры на новое программное обеспечение занимает год-два, а до этого примерно полгода идет тестирование», — рассказал Калякин. По его словам, то, что у клиентов, использовавших иностранный софт, отозвали лицензии, нет обновлений и технической поддержки, «кратно повышает риски информационной безопасности и может привести к остановке бизнес-процессов». Еще одним негативным эффектом он назвал массовое использование нелегального зарубежного софта. «Наши исследования показали, что более 50% пользователей в России нелегально используют зарубежные офисные продукты. Само по себе пиратство приведет к замедлению темпов импортозамещения, нанесет урон всему российскому IT-рынку и приведет к снижению информационной безопасности госорганизаций и частных компаний», — уверен Павел Калякин.

Проблема вынужденного пиратства беспокоит не только разработчиков софта, но и его потребителей, особенно компании и корпорации, потому что по существующим в России законам это может грозить уголовной ответственностью. Сейчас власти пытаются найти способ решить эту проблему, один из вариантов — ввести принудительное лицензирование иностранного софта ушедших из страны компаний. Российские разработчики ПО выступают против, опасаясь, что легализация пиратства, помимо снижения спроса на их продукцию, приведет к проблемам в других странах: в ответ они могут разрешить бесплатно использовать российский софт или ввести на него полный запрет.

Пока эксперты не ожидают дальнейшего снижения объема IT-рынка и оборота софтверных компаний в 2023 году. «Для этого нет никаких оснований. Скорее всего, начнется рост, вызванный и началом реализации программы импортозамещения, и появившимся окном возможностей на рынках „дружественных стран“. Можно предположить, что по итогам 2023-го мы увидим превышение результатов рекордного 2021 года», — прогнозирует Валентин Макаров.

Экспорт российских IT-решений

По словам Валентина Макарова, продажи российских решений в «недружественных странах» сократились, но экспортеры увеличили продажи в «дружественных». В первую очередь за рубежом востребованы российские продукты в области информационной безопасности. Он отметил, что для российских компаний «стал хорошей рекламой» тот факт, что отечественные информационные системы продолжили работать, несмотря на многочисленные хакерские и DDoS-атаки после начала «спецоперации». По его словам, компании в этой сфере «давно зарекомендовали себя с лучшей стороны на мировом рынке» и даже Бразилия готова допускать их на свой рынок, хотя на нем действует достаточно жесткий протекционизм. 

Потенциал для экспорта также есть у решений, используемых в корпоративном секторе и финтехе, поскольку «российские банки «цифровизированы лучше, чем многие западные», говорит глава «Руссофт»а. Препятствием для увеличения экспорта Макаров назвал привлекательность российского рынка для разработчиков: у них пока не хватает ресурсов, чтобы параллельно идти на новые рынки.

Экспорт российской электроники и до «спецоперации» был незначительным (около 5% от объема производства), поскольку отечественные компании проигрывают в масштабе глобальным корпорациям и не могут конкурировать с ними по цене продукции, рассказал глава АРПЭ. 

{{quote3}}

Отток IT-специалистов

В 2022 году было две крупные волны отъезда IT-специалистов из России: весной, сразу после объявления «спецоперации» на Украине, и осенью — после начала частичной мобилизации. На конец 2021 года в России работало 1,7 млн IT-специалистов, говорил в апреле 2022-го первый вице-спикер Совета Федерации Андрей Турчак. Тогда же он заявил, что стране не хватает около 1 млн программистов. Это не значит, что из России уехал 1 млн айтишников: такую же оценку дефицита IT-специалистов за год до этого озвучивали представители Минцифры. 

Точных данных, сколько IT-специалистов покинуло страну, нет, либо они не раскрываются. В марта 2022 года возглавлявший на тот момент Российскую ассоциацию электронных коммуникаций (РАЭК) Сергей Плуготаренко говорил, что из России уже уехало 50–70 тыс. IT-специалистов, а в течение апреля–мая еще уедет 70–100 тыс. Однако в конце весны власти заявили, что около 85% ранее уехавших вернулись. Оценки осенней волны были еще относительнее.

«Из России уехали десятки тысяч IT-специалистов, точного подсчета нет, а имеющиеся оценки различаются в разы, — констатирует Алексей Смирнов из «Базальт СПО». — Мне не известно о вернувшихся IT-специалистах, если не считать тех, кто изначально выезжал ненадолго». Среди причин отъезда он упомянул релокацию, которую организовали для своих сотрудников уходившие из России компании, как зарубежные, так и отечественные. «Некоторые специалисты уезжали, ожидая технологической стагнации в России или же в силу своих общественно-политических убеждений», — дополнил Алексей Смирнов. Он также отметил, что многие из покинувших страну специалистов продолжают работать в российских компаниях удаленно.

{{slider1}}

По оценке Валентина Макарова из «Руссофт», в первые месяцы после начала «спецоперации» уехало до 20 тыс. разработчиков ПО. Это были прежде всего сотрудники компаний, которые закрывали свой бизнес в России и организовывали релокацию специалистов. «Из компаний, которые остались в России, уезжали немногие: в среднем 0,5–1,5% и более, если бóльшую часть продаж компания получала за рубежом, — говорит эксперт. — Вторая волна была связана со страхом мобилизации. Часто сотрудники продолжали работать на российские компании удаленно, то есть софтверная отрасль России их не потеряла». 

Некоторые российские компании, желавшие сохранить продажи в «недружественных странах», по словам Макарова, открывали офисы в ближнем зарубежье, позиционируя себя как казахские, турецкие, черногорские, армянские компании. Для этих офисов тоже нужны были сотрудники.

По словам Николая Комлева из АПКИТ, на фоне весеннего призыва и осенней частичной мобилизации увеличился отток молодых IT-кадров разного уровня. В достоверности публикуемых цифр эксперт сомневается, так как посчитать количество уехавших россиян сложно — например, считать ли тех, кто уехал на полгода?

{{quote4}}

По мнению Комлева, возвращались те, кто покинул страну впопыхах, или специалисты с низкой квалификацией. «Но есть и те, кто рожает там детей и обустраивается надолго. Нам нужно вместе с государством найти стимулы для их возвращения», — считает он.

Продакт-менеджер проекта «Хабр Карьера» Артем Зыза оценивает общее число уехавших за год IT-специалистов в 10–13%. «В начале года среди направлений лидировали Казахстан, Армения, Турция, в конце года — Европа. Вероятно, для многих отъезд состоял из двух этапов: «перевалочного пункта» и основного места назначения. Часть компаний сформировали за год позицию по местонахождению своих сотрудников, и 24% были против того, чтобы сотрудники работали из другой страны. Это могло стать причиной возвращения части уехавших айтишников», — рассуждает Зыза. 

В феврале 2023 года в Госдуме обсуждали возможность запрета на удаленную работу для уехавших из России IT-специалистов из числа тех, кто занимается разработкой, внедрением и администрированием государственных информационных систем; систем, которые используются на объектах критической информационной инфраструктуры (к ней относятся сети связи и информсистемы госорганов, телекоммуникационных, энергетических, финансовых и ряда других компаний); а также связанных с персональными данными. Но и без официального запрета у части IT-компаний есть ограничения на доступ из-за рубежа для определенных категорий сотрудников или операций.

{{quote5}}

{{quote6}}

По словам главного эксперта HeadHunter по рынку труда Натальи Даниной, в марте прошлого года IT-компании вынужденно корректировали годовые планы развития проектов в условиях резко образовавшейся новой реальности. Период трансформации занял три–пять месяцев, в течение которых HeadHunter зафиксировал заметное снижение числа вакансий: после апреля в среднем их было на 24% ниже, чем в аналогичные месяцы 2021 года. Меньше всего IT-вакансий было в июле и августе, но в середине первого квартала 2023 года их количество восстановилось до значений марта 2022-го и превысило 100 тыс. 

Ожидания по зарплате в IT, по данным HeadHunter, выросли на 15% — с 81,7 тыс. руб. в феврале 2022-го до 93,9 тыс. руб. в феврале этого года. При этом медиана предлагаемой зарплаты в этой сфере выросла всего на 6% — с 65,7 тыс. руб. до 69,3 тыс. руб.

Данина отмечает, что сейчас во многих мировых IT-гигантах идут сокращения, но российские компании пережили этот тренд весной 2022 года «существенно в более мягкой форме». Как бы парадоксально ни звучало, сейчас у российских IT-компаний более понятный и уверенный вектор в развитии, чем у мировых гигантов, говорит она. По прогнозу Даниной, если не будет новых негативных внешних факторов для отрасли, то новые сокращения не последуют. Во-первых, дефицит IT-кадров в России намного более серьезный, чем на Западе. Во-вторых, появилось много новых проектов по созданию отечественных аналогов иностранного софта. В-третьих, потенциал цифровизации в России, особенно в промышленности, еще далеко не восполнен, сохраняются огромные области внедрения IT», — рассуждает эксперт HeadHunter. Еще один важный фактор, по ее мнению, в том, что релоцировались наиболее ценные senior-специалисты, которых важно сохранить в штате компаний, а любые сокращения помешают их обратной релокации.

Один из главных вопросов сейчас — останутся ли в России айтишники, способные придумать условный новый «Яндекс». В самом «Яндексе» идет реорганизация, в ходе которой, как обсуждается, основатель компании Аркадий Волож может получить интеллектуальные права на развитие за рубежом беспилотников, облачных и образовательных технологий, а также направления, связанного с обработкой данных. Перечисленные технологии относятся к венчурному бизнесу: они пока не приносят «Яндексу» выручки и требуют больших затрат, но могут выстрелить в будущем. 

{{banner2}}

Волож уже несколько лет живет в Израиле, куда с начала «спецоперации» уехала часть сотрудников «Яндекса». Пытаясь предотвратить отток ценных специалистов, не пожелавших оставаться в России после февраля 2022 года, компания также организовал несколько международных хабов — в Казахстане, Армении, Сербии и Турции. 

По словам представителя компании, они не отслеживают, какое количество их сотрудников находятся физически не в России: с 2020 года и до марта 2023-го была разрешена удаленная работа откуда угодно. «Все это время мы, как и многие другие компании, оценивали удаленку с разных сторон — и в первую очередь с точки зрения влияния на культуру компании. В итоге решили, что нам культурно более близок гибридный режим, поэтому в марте попросили сотрудников выбрать офис в одной из стран наших хабов, который они могут совмещать с удаленкой. Предполагаем, что за лето станет понятно, какой процент сотрудников выберет работу из заграничных хабов, но мы не ожидаем, что он будет высоким», — рассказал представитель компании. Он отказался прокомментировать вопрос, останутся ли в России сотрудники, которые будут развивать беспилотники и другие технологии, права на которые в ходе реорганизации должны «отойти» Воложу в Израиль.

«Подозреваю, что отъезды, связанные с разделом „Яндекса“, уже произошли. Сейчас IT-бизнес получил уникальные налоговые льготы, которые позволяют инвестировать заработанные деньги в разработку. Это значительно эффективнее, чем изымать деньги через налоги и в дальнейшем распределять их между IT-фирмами через гранты», — рассуждает Алексей Смирнов из «Базальт СПО». В то же время у него «вызывает беспокойство консолидация разработческих активов госкорпорациями, которые не так динамичны и инновационны, как частный бизнес».

Директор по персоналу НОТ Александра Мин считает, что очень талантливые специалисты есть и среди тех, кто уехал, и среди вернувшихся, и среди тех, кто не планировал никуда уезжать. «Лично я уверена, что ребята в нашей компании уже создают невероятные высокотехнологичные продукты, которые сейчас очень важны для страны и российского бизнеса. По нашим наблюдениям, специалисты все чаще обращают внимание на отечественные решения, так как работа в российской компании дает стабильность, а также возможность создавать и развивать востребованные продукты в родной стране, влиять на развитие экономики России», — оптимистично рассуждает Мин.

Артем Зыза из «Хабр Карьеры» допускает следующие волны релокации в случае «новых непрогнозируемых событий». «Уехавшие — в основном специалисты старших квалификаций, но и среди оставшихся в России их много. Часть junior-специалистов, начавших свой путь в прошлом году, к концу этого уже могут становиться middle. Для развития новых технологий рынок должен обеспечивать ресурс со всех сторон: должны быть не только сильные профессионалы, но и компании, развитый рынок, инвестиции в инновации», — рассуждает он. 

«Сейчас на отток кадров влияют уже не события на Украине: специалисты отрасли приняли новую реальность. Больше влияют разочарования в промышленной политике России, отсутствие стратегических задач и проектов», — констатирует Иван Покровский из АРПЭ.

По мнению Дмитрия Маркова, гендиректора разработчика системы распознавания лиц VisionLabs и исполнительного директора MTS AI («дочка» МТС, которая занимается искусственным интеллектом), для разработки новых технологий важно создать условия, при которых у сотрудников будут интересные задачи по созданию конкурентоспособного продукта, у бизнеса и государства — возможность инвестировать в долгосрочные и капиталоемкие продукты; будет доступ к средствам производства продукта (серверы различных типов, иные программно-аппаратные продукты, специалисты разного уровня); конкурентоспособная зарплата по мировым меркам. 

{{quote7}}