Месяц назад в рассылке «Т—Ж» анонсировали новый курс «Как дружить». Я удивился, потому что запрос на это может быть только у ребенка, который учится жить и познает незнакомый ему мир. Но теперь такой вопрос, судя по всему, возникает и у взрослых. На самом деле, не только этот. Подобных инструкций в интернете множество: как найти романтического партнера, как заснуть, как учиться с удовольствием и даже как какать (это не шутка). Откуда и зачем — два вопроса, на которые планомерно и основательно отвечают редактор SETTERS Media, главные редакторы «Т—Ж» и «Лайфхакера», бывшие журналисты W-O-S и «Медузы» (объявлена в России нежелательной организацией) и психологи.
Невротические проявления с разной интенсивностью встречаются почти у каждого третьего жителя планеты. Я в их числе. Не помню, когда впервые прочитал инструкцию на какую-нибудь психологическую тему, но знаю, что я на них быстро подсел. Особенно много их читаешь, когда в жизни что-то идет не так.
Более невротизированным я стал с началом пандемии. Это опять же общий тренд: тревожные и депрессивные симптомы участились во всем мире, люди (в том числе я) чаще обращались к психологам, а медиа успокаивали их инструкциями и другими объясняющими материалами. «Когда был ковид, выходило много объяснительных текстов в формате вопросов-ответов», — подтверждает журналист Александр Борзенко, бывший редактор отдела «Разбор» в «Медузе»*.
В русскоязычных медиа инструкции как раз популяризировала именно она. Мы их знаем как «карточки». Они появились в 2014 году — тоже «непростое» время. На ум сразу приходят «евромайдан», присоединение Крыма, война в Донбассе, санкции против России, последовавший за ними валютный кризис.
«Инструкции успокаивают, это правда. Чем больше вокруг неопределенности, тем больше хочется контролировать хоть что-то, структурировать это, делать более ясным», — говорит психолог сервиса YouTalk Татьяна Красильщикова.
С первых карточек «Медузы»* прошло почти десять лет. И с учетом нынешних реалий тренд продолжается — на неопределенность, турбулентность, связанную с ними тревожность и, конечно же, «успокаивающие» инструкции.
И все же объясняющие тексты журналисты писали всегда. Информировать людей и объяснять им, что происходит в мире, — главные функции СМИ. «Если вы посмотрите архив американских газет времен испанского гриппа, то найдете тексты такого же формата. Отличить их от тех же карточек “Медузы”* будет сложно», — приводит пример Борзенко.
В конце XX века одна из главных функций медиа оформилась в отдельный жанр — объяснительная журналистика. Считается, что о ней первым заговорил редактор американской газеты [[St. Petersburg Times|Ныне Tampa Bay Times.]] Джин Паттерсон: чтобы рассказывать об экономике, науке, экологии и других сложных темах, нужны журналисты, которые похожи скорее на хороших учителей, а не на писателей. Его последователь и коллега Рой Питер Кларк позже выпустил первое пособие по объяснительной журналистике Making Hard Facts Easy Reading («Как писать о сложном просто»). Примерно тогда же появилась номинация Пулицеровской премии — Explanatory Reporting («объяснительный репортаж»).
Новую жизнь в объясняющие тексты вдохнул политический журналист Эзра Кляйн, работавший в The New York Times и Washington Post. В 2014 году он вместе с коллегами запустил интернет-издание Vox, флагманским продуктом которого стали так называемые эксплейнеры («объяснялки»).
«Мы живем в мире, где слишком много информации и почти нет контекста. Слишком много шума и почти нет просветов. Тогда на помощь приходят эксплейнеры Vox» — так подписан раздел Explainers на сайте издания. В нем преимущественно публикуются тексты на политические темы: пограничный кризис в США, протесты в Кении, победа лейбористов в Англии и так далее.
Есть и другой раздел — Advice («Cовет»), и тут уже можно найти то, с чего мы начали: например, «Секрет современной дружбы, по мнению настоящих друзей».
За Vox повторили многие, в том числе российская «Медуза»*. Тексты в формате карточек, построенных на вопросах и ответах, сразу же полюбились читателям. Сначала с помощью карточек объясняли сложные темы (например, новые законопроекты), а потом редакторы поняли, что формат вмещает в себя чуть ли не все что угодно. «Мы подумали: а почему бы не попробовать написать карточки на какую-нибудь несерьезную тему? Например, как гладить кошку», — рассказывает Александр Борзенко (тогда, поясняет он, вышло научное исследование о том, как гладить кошку). Идея сработала: люди охотно читали и такие простые инструкции.
На 1 апреля 2015 года издание даже выпустило карточки, в которых серьезно отвечало на «идиотские запросы» в Google. Материал так и назвали — «Где Андрюха?».
«Я люблю карточки на такие темы, потому что в них видна методология. Хотя вопрос может быть несерьезным, ты не менее строго относишься к подбору источников, к стилю изложения. Хочешь научить кого-то гладить кошку? Будь добр, учи матчасть», — объясняет Борзенко.
Особенность объясняющих карточек в том, что они имитируют устный разговор с читателем, продолжает журналист. Авторы избегают в них сложных формулировок и специальных терминов: не потому, что читатель глупый, а потому, что в жизни мы так не говорим.
«Ключевой поворот был в том, что журналистика слезла с табуретки», — характеризует новый этап в развитии медиа Борзенко.
В Америке журналисты все так же пишут объясняющие сложные темы лонгриды, «заставляя» аудиторию их читать. В России же больше прижился короткий формат.
В его развитии поучаствовало и молодежное издание W-O-S, запустившееся в начале 2010-х. Оно выпускало остроумные и ироничные инструкции, высмеивая формат, ведь только так можно было воспринимать тексты о том, как жить. Одна из серий W-O-S «Как начать жить и не облажаться» в 2015 году даже вышла в переплете. Спустя два года то же самое сделала «Медуза»*, собрав свои карточки в книгу «Как жить».
Если «Медуза»* отталкивалась от американского Vox, то W-O-S пошли от «нижнего» интернета и молодежных изданий. «На самом деле, просто о сложном и просто о простом — это классический формат подростковых журналов. Мы как раз вдохновлялись журналами вроде “Птюча”, “Молотка” и Cool», — вспоминает бывший редактор W-O-S Кирилл Савинов. По его словам, основательница и главный редактор W-O-S Екатерина Хорикова считала, что ирония — это скорее форма подачи информации для молодых людей, которые не восприняли бы важные вещи в серьезном тоне.
В 2016 году W-O-S закрылся, а формат инструкции уже вовсю жил своей жизнью. «Лайфхакер» на этом тренде построил целое медиа, как и «Т—Ж». Шутить тоже не забывали: у «Т—Ж» есть, например, инструкция «Как заработать на квартиру в пределах МКАД, имея зарплату 100–200 тыс. рублей и не имея другого имущества». В этом же списке — «Кинжал», который в 2021 году запустил автор «Пиши, сокращай» Максим Ильяхов. Сайт журнала так и пестрит всевозможными «как»: как говорить «нет», как правильно жить и, наконец, как быть нереально крутым сегодня, завтра и всегда.
SETTERS Media тренд тоже не обошел стороной. Самый необычный пример — генератор инструкций к самому себе, который мы впустили после того, как HR-директор «Яндекса» Дарья Золотухина поделилась такой инструкцией в своем Telegram-канале.
Обилие всех этих текстов наводит на мысль: «Мы что, не умеем ничего делать? Нам теперь на каждый случай нужна инструкция?»
Можно сказать, что все дело в Google и «Яндексе», которые лучше индексируют тексты с понятной структурой и с заголовком «как», а медиа адаптируются под правила игры в интернете. «Это главный источник трафика для крупных СМИ. Поисковикам все равно, о чем будет статья-эксплейнер: как вкрутить лампочку или как понять античную философию. Оптимизировано будет и то и другое», — объясняет Кирилл Савинов. Но это не главное, ведь все эти запросы в поисковики приносят люди.
Тотальное засилье карточек и эксплейнеров в СМИ — симптом нового времени, в котором информация в переизбытке. «В 2010-х много рассуждали о том, что у интернет-пользователей проблемы с концентрацией внимания и, чтобы выжить в новом мире “клипового мышления”, медиа нужно писать быстро и коротко», — продолжает Савинов.
С ним согласна психолог сервиса YouTalk Татьяна Красильщикова: с каждым годом информации все больше и разобраться в ней все сложнее, и на помощь приходят форматы, которые ее упорядочивают. Если раньше нужно было читать большие книги, то сейчас достаточно коротких статей, потому что люди привыкли получать информацию быстрее и им сложнее концентрироваться на больших текстах. К тому же простые инструкции легче продвинуть в соцсетях, чем сложный текст: люди их чаще перепощивают и сохраняют.
По словам главного редактора «Лайфхакера» Оксаны Запеваловой, люди читают инструкции по трем причинам. Во-первых, наш мозг ленив и хочет проверенных решений, которые помогут сохранить энергию. Во-вторых, нам интересен опыт людей, которые уже разобрались в нужном вопросе. В-третьих, это один из простых способов передать знание, когда информации много.
Изменилось представление людей о том, что они могут знать и как это знание получить, добавляет главный редактор «Т—Ж» Никита Юкович. Теперь каждый понимает, что можно найти ответ на любой вопрос и никуда для этого не нужно идти — достаточно просто открыть браузер и ввести в поисковую строку вопрос (сейчас уже и в окне ChatGPT).
«200 лет назад девочка могла узнать, как варить картошку, от мамы или старшей сестры. 50 лет назад — примерно так же, а еще из кулинарной книги на кухне. Сегодня она просто гуглит: “Как сварить картошку”. А еще адресует поисковику вопросы, которые задать страшно или некому», — приводит пример Запевалова.
Популярность психологии продолжает расти, и это отражается на том, о чем и как люди думают и что читают. Сейчас в моде «осознанность» и многие задумываются над тем, что делают на автомате. «Мы скорее стали ставить под сомнение дефолтные установки, которые нам давали те, кто нас воспитывал», — говорит Юкович.
Поменялось отношение к себе как к данности, говорит психолог Мария Данина. По ее словам, люди сейчас строят свои жизни как проекты и воспринимают себя главными инструментом и источником благополучия. «Мы уже не готовы мириться с наследием, которое оставили нам родители и значимые взрослые в детстве», — поясняет она.
В этом контексте меняется и запрос на жизнь. «Человек эпохи психологического просвещения хочет большего — владеть различными навыками и своими руками строить успех: воспитывать детей так, чтобы они были счастливыми и реализованными, управлять компанией не интуитивно, а по науке и выверенным фреймворкам, строить здоровые отношения, а не как получится, принимать разумные инвестиционные решения, а не залетать на всю котлету под влиянием страха и жадности», — говорит Данина.
Привычка пользоваться инструкциями также отражается на том, как мы мыслим (особенно если учесть влияние новых технологий вроде ИИ). «Сознание людей действительно алгоритмизируется», — подмечает Красильщикова. И это, судя по всему, усиливает спрос на новые алгоритмы действий — цикл замыкается.
Желание быть эффективными — еще одна причина, почему люди читают инструкции. Сейчас эффективность важнее, чем когда-либо: например, в последнее время об этом часто говорят в контексте использования искусственного интеллекта. Как выразился сооснователь SETTERS Евгений Давыдов, «так получилось, что мы то самое поколение, на котором тестируются человеческие пределы».
Без инструкций в таком мире никуда. Нет времени на то, чтобы отдаваться случаю: дружить, когда дружится, встречаться, когда встречается, и любить, когда любится.
Слова Давыдова, кстати, взяты из комментариев к тексту про дофаминовую культуру. Его автор, культуролог Тед Джоя, рассказывает, как люди «подсели» на короткие форматы, которые стимулируют быструю выработку дофамина. Вполне себе еще одна причина популярности быстрых и простых текстов.
Пользоваться инструкциями нужно осознанно, с долей критики и воспринимать их как источник идей, которые можно опробовать в жизни, считает Красильщикова.
Любая инструкция представляет реальность упрощенной, добавляет Данина. По ее словам, главная функция таких материалов — подсветить возможные противоречия между действиями человека и тем, как можно было сделать иначе, показать то, о чем он не подумал, указать на ошибки. Если ситуация не налаживается, то обычно идут к специалисту — по аналогии с чат-ботом: когда он не справляется с вопросом, подключается человек.
Тем не менее упрощение не такая уж и проблема. «Хотя мир сложен и многогранен, профессиональная практика показывает, что в целом люди наступают на одни и те же грабли, а уникальные случаи — редкость», — говорит психолог.
Как человек, который прочитал множество инструкций «Т—Ж», «Лайфхакера», Reminder и других медиа, пишет и редактирует их сам и уже несколько лет занимается с психологом, могу сказать, что для меня инструкции на «жизненные» темы давно перестали работать. И, может, даже никогда не работали.
Мне, может быть, и хотелось воспринимать свою жизнь как проект. Но я вижу в нем много всего, что приходится просто принимать как данность, и для меня продуктивнее отталкиваться от того, что есть. Например, сколько бы ты ни читал, как справиться с утратой, как бы хорошо ни знал все стадии горевания, — все равно придется прожить их самому, и этот процесс будет длиться сколько потребуется, может быть, с откатами и застреваниями, и в один день ты просто обнаружишь, что прожил. Когда он наступит, никакая инструкция не говорит.
Контроль в моей жизни превратился в парадоксальное явление. Чем сильнее я въедаюсь в желание контролировать какое-то дело, тем проблемнее оно идет. Чем легче я к нему отношусь, тем плавнее все происходит. Успех приходит там, где ты его не ожидаешь. Неудача бьет больнее там, где ты ее больше всего не хочешь. Поэтому я предпочитаю доверять стихийности внутри и снаружи. Невротику это делать крайне сложно, но только так возникает настоящее творчество.
У этого текста не было плана. Я не знал, каким он будет. Все это время мне было интересно, к чему я в итоге приду и в какой последовательности. И вот текст написан. Но чтобы так делать, нужно знать базовые правила и инструкции, как писать текст.
* Признана в России иноагентом и нежелательной организацией.
.webp)
.webp)
.jpg)
Полина Садовникова и Мария Бессмертная воспользовались этим поводом, чтобы пересмотреть свои любимые вампирские саги в строго рабочее время. Пройдите его и узнайте, какой вы вампир.
