Встречаем август во всеоружии: по просьбе SETTERS Media кинокритик Ксения Балюк собрала идеальный летний набор фильмов, чтобы чуть-чуть продлить это детское чувство, когда кажется, что каникулы никогда не закончатся и за поворотом только приключения — Лука Гуаданьино, экранизации Салли Руни и «Химера» Аличе Рорвахер с Джошом О’Коннором.

Лето как секс 

Лука Гуаданьино

Первый претендент на звание главного фильма лета (и, возможно, на долгие годы) — это — разумеется — «Претенденты» Луки Гуаданьино. Два друга, Она и Теннис связаны в «Претендентах» навек. Неважно, ракетка в руках, бутылка пива или увесистый кубок – повсюду, в любой период времени, Таши (Зендея) и претенденты на ее сердце (Майк Фейст, Джош О’Коннор) оказываются вместе. Спортивный интерес существует бок о бок с желанием эротическим: кто соблазнит королеву, того и лавры. Другое дело, что ей – блестящей теннисистке, переквалифицирующейся в тренеры из-за травмы, – понятна лишь любовь к игре.

Сбившееся дыхание, прилипшая к телу майка, томительное ожидание разрядки – телесность и эйфория связаны здесь сугубо с теннисом: матч приносит героям больше упоения, чем секс. Ощущение физической радости столь гиперреалистично, что любая подача мяча и зрителя возбуждает сильнее, чем вынесенная в трейлер (полу)постельная сцена. Когда же на корте становится так жарко, как того желала Таши, происходит долгожданный экстаз. Тот, о котором мечтаешь годами. Всплеск!

{{slider-gallery}}

Ранняя работа Гуаданьино, кстати, так и называется – «Большой всплеск». Она, вопреки расхожему мнению, вдохновлена не «Бассейном» Жака Дере с Аленом Делоном и не ремейком Франсуа Озона, а картиной Дэвида Хокни «Большой всплеск». Глядя на нее, режиссер задумался, что «находится за пределами того момента во времени, который Хокни запечатлел на холсте». Жаль, сцена, где героиня Дакоты Джонсон рассматривает полотно в лондонской галерее Tate Modern, не вошла в финальный вариант фильма.

Съемки «Большого всплеска» проходили на итальянском острове Пантеллерия в Сицилийском проливе. Раскаленный вулканический воздух, удивительным образом не выжженная солнцем зелень, распластавшиеся в тени столетних деревьев обнаженные герои. Они читают «Шкуру» Курцио Малапарте из «Индекса запрещенных книг», занимаются сексом, обмазываются глиной, дико ревнуют друг друга, а в перерывах разливают вино и бесконечно что-то готовят.

«Это очень богатый фильм… – я говорю о богатстве текстур. Вы можете попробовать все, что едят герои, и можете понюхать это. В этом весь Лука», – объясняет Тильда Суинтон. Врезавшиеся в бока Дакоты Джонсон мокрые плавки, бликующие в воде мышцы Маттиаса Шонартса, с упоением трущий в пасту пармезан Рэйф Файнс, освобождающая сибаса из соляного панциря Тильда Суинтон… Все такое спелое, сочное, манящее – хочется откусить. 

Но главный по «откусить» в контексте фильмов Гуаданьино – конечно, «Назови меня своим именем». До знаменитого персика, выполняющего ту же функцию, что и яблочный пирог в «Американском пироге», семнадцатилетний юноша (Тимоти Шаламе) безмятежно проводил летние каникулы: плавание, ленивый флирт, чтение, музицинирование. Безмятежность отдыха нарушил приезд молодого американского ученого (Арми Хаммер): встреча меняет мировоззрение обоих. Трогательная ода лету и молодости одурманивает пылкостью итальянского солнца и контрастирующими с ним робкими признаниями. Гуаданьино шепчет: все только начинается.

Спустя пять лет, в 2022-м, режиссер снова снимет историю о первой любви, снова возьмет за основу литературный источник, снова выберет 1980-е в качестве сеттинга и снова утвердит на главную роль Шаламе. В роуд-муви «Целиком и полностью» тинейджерские проблемы поиска себя играют ключевую роль, а примириться с трансформациями души и тела предлагается через перемещения по объятой летом стране (не будем забывать и про линию с каннибализмом). Как водится, внешнее путешествие двух влюбленных «не от мира сего» оборачивается трансформацией внутренней. 

Кстати, не самый известный проект Луки Гуаданьино «Мы те, кто мы есть» – это микс из этих двух фильмов, только в формате сериала. 14-летний парень из Нью-Йорка – чужак на итальянской военной базе. Подружиться с другими детьми военнослужащих в разгар лета сложно: те не спешат сближаться с американцем. Неожиданную поддержку подросток находит в лице популярной девушки, чувствующей себя чужой в собственном теле. Вместе они пытаются разобраться в себе и принять себя такими, как они есть. А еще, конечно, узнают секс: обнаженки будет много.

Лето как взросление 

Салли Руни 

Секс и взросление всегда ходили рядом, но настоящий Ренессанс интимные сцены в сериалах для young adults аудитории пережили, пожалуй, лишь несколько лет назад. Так, «Нормальные люди», вышедшие в 2020-м (тогда же, что и «Мы те, кто мы есть») под началом Леонарда Абрахамсона, стали абсолютными рекордсменами среди проектов телеканала BBC по количеству экранного времени, отданного для эротических сцен – 41 минута 15 секунд. На съемках даже присутствовал специальный секс-координатор – Ита О’Брайен ставила также интимные эпизоды для Sex Education. 

Секс в «Нормальных людях» всегда неловкий, откровенный, но нисколько не вульгарный – такой же, как в литературном источнике, одноименном романе Салли Руни, уже названной «Сэлинджером для миллениалов». Сценарий, кстати, она писала сама в соавторстве с Марком О’Роу и с Элис Бирч, которая работала над культовыми «Наследниками». Образованные, невротичные, неуверенные в себе и отчаянно желающие стать нормальными людьми подростки (Пол Мескал и Дэйзи Эдгар-Джонс) чем-то похожи на ранних персонажей Вуди Аллена, которые находили спасение в чувствах. А фоном, конечно, лето…

За следующую телевизионную адаптацию книги ирландской писательницы «Разговоры с друзьями» взялась та же команда – Абрахамсон, Бирч, Руни, – поэтому вторая экранизация снова вышла трепетной, репрезентирующей тягучий любовный реализм, но без привычных жанровых клише.

Приятный летний ветер. Свежий воздух после дождя. В руке травяной чай, в ушах Стивен Ренникс, в носу стойкий аромат пионов. Забытое чувство, когда фокусируешься на каждой мелочи, проявляешь интерес к каждой детали, чтобы запомнить момент. Однако по Руни даже самые бурные выяснения отношений не могут выходить за пределы робких, вежливых бесед.

Страсти, измены, предательства – все очень тихо и буднично, как в жизни, где обычно нет места драмам.

Как и в «Нормальных людях», неспешное отражение повседневности в «Разговорах с друзьями» прерывается аккуратными чувственными сценами. Как и раньше, на месте немного инфантильные персонажи, которые несмотря на серьезные политические взгляды (главная героиня – коммунистка, а сама Руни – последовательная марксистка), ставят чувства выше материальных, социальных, бытовых и каких-либо иных забот. Сегодня такое решение может показаться наивным, однако герои, ни много ни мало, пытаются понять, кто они и какое место занимают в мире. То есть — пытаются повзрослеть. 

Лето как сон 

Аличе Рорвахер, Пол Томас Андерсон, Шарлотта Уэллс

Об ускользающей красоте момента, из молодых режиссеров любит рассуждать Аличе Рорвахер. В своем последнем фильме «Химера»  она перемешивает искусство с бытом, вопросы о вечном – с мирскими заботами. Так, античные мифы об Орфее и Ариадне, история Данте и Беатриче воссоздаются на фоне колоритного итальянского городка образца 1980-х, где каждый вынужден зарабатывать на жизнь как придется (чаще — это что-то нелегальное). 

В мгновенье между сном и бодрствованием главного героя (и здесь Джош О’Коннор!), а вместе с ним и зрителей предупреждают, что досмотреть сновидение не получится. Все слишком зыбко: прошлое и будущее, реальное и фантазийное, мирское и возвышенное, живое и потустороннее, совестливое и алчное — не разобрать.

Нашумевшее «Солнце мое» Шарлотты Уэллс – еще одно чуткое акварельное кино о переосмыслении прошлого. Ее автобиографичное полотно с крупными импрессионистскими планами отсылает к залитой солнцем «идее о детстве», — того, что существует только в памяти. Повествование ведется через флешбэк: уже взрослая героиня в попытке разгадать чувства отца (опять Пол Мескал, ну и что!) отсматривает запись их совместной поездки в Турцию в конце 1990-х. Так, история превращается в своеобразный сеанс гипноза. Ускользающее время укачивает и убаюкивает: вот мы несемся по ночным закуткам курорта, вот меланхолично болтаемся на морских волнах, а вот в полудреме радуемся, что все это с нами вообще было. Переживания здесь обусловлены и прошлыми потерями, и проблемами «будущих нас» – прекрасный урок для того, чтобы в очередной раз осознать: живи сейчас.

Пол Томас Андерсон в «Лакричной пицце», в целом, говорит о том же – о важности уметь жить «здесь и сейчас».

В очаровательной, авантюрной манере он напоминает, что любой миг никогда не повторится, а торопиться взрослеть совершенно не обязательно.

Здесь привычные для режиссера плотность, метафизичность и тревога сменяется легкостью, беззаботностью и лиричностью. Лос-Анджелес, 70-е, первая любовь – совсем не похоже на мастера многослойного исторического нарратива по мотивам ХХ века, снявшего «Нефть», «Мастера» и «Призрачную нить». Фильм, который легко принять за симпатичный ромком (хотя это конечно не он), — это валентика детству режиссера и его главной любви — кино, которое во время летних каникул невозможно отличить от жизни.