В развитом обществе отношение к агрессии двоякое. В прямом виде она недопустима, потому что делает нас дикими, а запрет на ее проявление приводит к психологическим проблемам и скрытым конфликтам. Клинический психолог Владислав Чубаров говорит, что у гнева есть важная социальная функция: с помощью него мы сообщаем другим о том, что наши границы нарушены, потребности не удовлетворены и нужно их отстоять. О том, как заявлять о своих интересах, ценностях и потребностях и отстаивать их цивилизованно, Чубаров рассказывает в книге «Меня всё бесит! Как преобразовать гнев в созидательную энергию». В ноябре она выходит в издательстве «Альпина Паблишер». SETTERS Media публикует отрывок.
Человечество, развиваясь, научилось отлично упаковывать гнев. В результате у нас появилась возможность доносить свой гнев до адресата уже не в виде собственно гнева, а в виде сообщения о гневе.
Согласитесь, это уже совсем другое дело!
Есть отличный анекдот на эту тему.
Вот это и есть упакованный гнев.
Иногда нам приходится проявлять и прямой, непосредственный гнев, причем выражать его в тот самый момент, когда мы его испытали. Он нужен в ответ на проявление прямой агрессии. Когда злодей пытается душить или насиловать, допустимо кусаться, орать и защищать себя любыми способами. Если наши интересы грубо ущемляют, ответить стоит немедленно.
Но если речь идет о менее экстремальных ситуациях — гнев обязательно нужно должным образом упаковать. В таком виде он гораздо надежнее дойдет до адресата, будет им замечен и сможет сыграть свою роль — помните, какую? — роль защиты ваших границ, интересов и потребностей, какими бы они ни были. Если гнев упакован, адресат может получить ваш гнев и при этом не обжечься о него, а усвоить из вашего послания нужную информацию — о том, чем именно вы недовольны и чего хотите.
Упакованный гнев — это все то, что не является прямым его проявлением:
— не физическое насилие;
— не крик и повышение голоса;
— не брань или хамство;
— не летящие в стену предметы;
— не угрозы и принуждения.
Упаковка гнева, как и все другие упаковки, бывает более или менее экологичной. К весьма экологичным упаковкам гнева я хотел бы отнести такие ее виды как, например:
— недовольство, протест, возмущение,
— возражения и споры
и иные способы прямо и честно заявить о том, что нам не нравится.
Иногда экологичными, а иногда не очень бывают такие упаковки гнева, как:
— юмор, шутки, ирония, сарказм,
— демонстрация контроля над ситуацией
и прочие методы непрямой демонстрации гнева в случаях, когда прямо высказаться невозможно.
Неэкологичными следует признать такие упаковки, как:
— интриги, коварство,
— пассивная агрессия
и другие не слишком симпатичные вещи.
Как видим, упакованный гнев может быть очень разным. Некоторые способы кажутся скорее хорошими и честными, другие — скорее неприятными и токсичными. Впрочем, не будем торопиться с оценками: упаковка может состоять из нескольких слоев и иметь множество оттенков. Бывают и недобросовестные научные дискуссии, и праведные интриги во имя добра (например, заговор против жестокого тирана). Пассивная агрессия выводит из себя, но у некоторых людей просто нет другого способа заявить о своих интересах.
Хочется подробнее объяснить, почему я считаю, что упакованный гнев, такой как споры и приведение аргументов в пользу своего мнения, — это тоже гнев.
Потому что многие в этом месте наверняка захотят мне возразить.
«Да разве это гнев? — скажет иной читатель. — Если мы до того успокоились, что можем рассуждать и приводить аргументы, то это уже и не гнев никакой!»
Нет, все-таки это он. Ведь наши эмоции, потребности, интересы никуда не деваются. Именно они помогают нам выбирать аргументы, быть убедительными, проявлять страсть и готовность идти на риск.
Гнев, с одной стороны, становится цивилизованным и нестрашным, а с другой — никак не маскируется. Мы честно заявляем, что не согласны, или требуем того, чего хотим добиться.
Например, женщина говорит мужчине: «Я хочу ребенка. Давай заведем малыша». Мужчина отвечает: «Не знаю, готов ли я». Если женщина очень хочет детей, она продолжит разговор — немедленно или позже.
Или работник говорит: «Считаю, что моя роль в компании велика, и хотел бы участвовать в прибыли». А начальник ему на это: «Я и так плачу тебе достаточно». В ответ работник, если уверен в том, что действительно хочет получить больше, может начать приводить аргументы.
Аргументы есть всегда. Но собеседник не рассмотрит их, пока мы не начнем их приводить, защищая свою точку зрения. И сделать это нам помогает именно гнев.
Даже вопрос о зарплате — это вопрос эмоциональный, а не только деловой. Работник считает справедливой более высокую зарплату, он не удовлетворен своими нынешними деньгами. Этот маленький или большой гнев заставляет его обратиться с просьбой о повышении. Начальник ощущает встречный маленький гнев по поводу претензии работника: компании эти деньги тоже не даром даются, и почему я должен платить тебе больше, чем другим?
Мы не можем рационально взвесить, какой из субъективных аргументов важнее, именно потому, что они субъективные. Но можем дать собеседнику понять, насколько важен для нас этот вопрос. А это значит — как далеко мы готовы зайти в его решении.
Например, если на вопрос о ребенке мужчина год за годом отвечает «нет», женщина может в какой-то момент сказать ему: «Прости, но я действительно настолько хочу ребенка, что нам придется расстаться, если ты к этому не готов». И тут уже мужчине придется серьезно подумать над тем, что́ ему важнее — свобода от детей или эта женщина.
Или работник может сказать: «Мне нужна только такая зарплата, и я уже нашел другую компанию, где мне пообещали платить именно столько». И перед начальником встанет вопрос: хочет ли он удержать этого специалиста или готов его отпустить.
Такое развитие событий — показатель силы и стойкости нашего противостояния. Так гнев заставляет нас идти на риск ради важных вещей в нашей жизни.
Даже самые рациональные и объективные аргументы в конечном итоге стоят на наших ценностях, интересах, потребностях и на желании их отстаивать.
Мартин Лютер приводил в поддержку своего мнения цитаты из Писания, но главное, что ему самому было не все равно, что написано в Библии: «Я здесь стою и не могу иначе».
Галилей ссылался на результаты исследований и наблюдений, но главным опять-таки оставалась его многолетняя убежденность и готовность к конфликту, к отстаиванию своей точки зрения: «И все-таки она вертится».
Вот почему гнев, упакованный в аргументацию, — это тоже гнев, и он определяет наше поведение в конфликтах, маленьких и больших. Упаковка в виде аргументов помогает собеседнику рассмотреть, принять или отбросить нашу точку зрения, но без самой этой точки и без нашей готовности на ней стоять в конечном итоге не было бы и аргументов.
Часто люди противопоставляют силу гнева рациональным аргументам. Они говорят: «Давай разберемся спокойно, без эмоций». Здесь имеется в виду примесь прямого, неупакованного гнева, которая часто слышна в жарких спорах. Что ж, так чаще всего и бывает: люди приводят аргументы, но при этом говорят на повышенных тонах, перебивают друг друга. Конечно, хорошо бы сначала дать гневу остыть, а потом уж посылать его друг другу, а не перебрасываться им, как горячей картошкой.
Но и умение «разобраться без эмоций» вовсе не значит, что мы их вообще устранили. Скорее это значит: «давай сначала упакуем гнев, а потом будем аккуратно спорить, зная, что он есть, но не вываливая его друг на друга». К этому стоит стремиться, однако мы понимаем, что это не всегда возможно. Температура и степень упакованности гнева зависят не столько от содержания спора, сколько от того, насколько сильно противоречат друг другу позиции участников и насколько они важны каждому из них.
.webp)
.webp)
.webp)
.jpg)
Полина Садовникова и Мария Бессмертная воспользовались этим поводом, чтобы пересмотреть свои любимые вампирские саги в строго рабочее время. Пройдите его и узнайте, какой вы вампир.
