Закончился второй сезон «Разделения», одного из самых популярных сериалов современного телевидения, в духе Кафки рассказывающего об ужасах корпоративной культуры. По просьбе SETTERS Media кинокритик Тома Ходова разобралась, что в новом сезоне получилось, а что не очень.

Один из самых популярных сериалов Apple TV+ «Разделение» родился в странные времена. Мрачная сатира на корпоративную культуру вышла в разгар пандемии, когда большинство белых воротничков сменили серые офисные коробки на работу из дома. И тем не менее холодная и абсурдная атмосфера биотехнологической корпорации Lumon привлекала своей загадочностью и рождала больше вопросов, чем ответов. Шоу Дэна Эриксона и Бена Стиллера обыгрывало привлекательную концепцию для любого офисного планктона: что, если на работу ходишь не ты, а твой «инни», а ты сам только пожинаешь плоды успеха? Эта идея развивалась медленно, но эффективно, затягивая в лишенную ярких красок тягучесть и вечную зиму города N все больше зрителей. «Разделение» получило завидные 97% одобрения на Rotten Tomatoes и даже во времена изобилия контента заставило ждать продолжения, которое из-за той же пандемии и забастовок вышло только спустя три года.

Зато на этот раз Apple были готовы и организовали сериалу широкую маркетинговую кампанию. Перед премьерой комната с офисными кабинками сотрудников Lumon расположилась прямо на Центральном вокзале Нью-Йорка, где главный каст сериала усиленно работал на благо корпорации, а строгая Патрисия Аркетт, сыгравшая роль начальницы Хармони Кобел, отчитывала «подчиненных» за любой промах. Уже во время второго сезона шоу разлетелось на мемы, а вернувшиеся в душные офисы зрители восприняли его еще ближе к сердцу.

{{slider-gallery}}

И это было очень мудрым решением. Все-таки тяжеловесное, медленно разворачивающееся «Разделение» столько же про смыслы, сколько и про атмосферу. Бесконечные белые коридоры Lumon с потайными кабинетами и комнатами, где можно нарваться даже на коз, предоставляют невероятно богатую фактуру, которую можно эксплуатировать очень долго.

Шоураннер Дэн Эриксон вложил в сериал ненависть к корпоративной культуре во всей ее эксплуататорской красе. Весь день сотрудники отдела «обработки макроданных» вылавливают в компьютере «странные» цифры, боятся разговаривать с другими департаментами, которые, по слухам, могут и убить; менеджеры тратят по шесть часов на детальный анализ работы друг друга; любой шаг в сторону от корпоративной культуры строго карается; все молятся на создателя компании, великого Кира; чем все-таки занимается Lumon — решительно непонятно.

Эриксон и Стиллер еще в первом сезоне расставили жирные намеки на то, что корпоративная культура ничем не отличается от культа, и во втором они подтвердили свою приверженность этой метафоре. Поэтому нарратив продолжил расти скорее вширь, все больше обрастая новыми подробностями. Так мы узнаем, что Lumon не брезгует детским трудом, ворует людей, любит устраивать странные тренинги на открытом воздухе, а также выдавать идеи сотрудников за свои — в общем, обычные будни любого бизнеса.

По иронии критика оскала капитализма сделана на деньги одной из крупнейших корпораций мира, поэтому создатели «Разделения» во втором сезоне не поскупились на приятные для фанатского сердца плюшки. По оценкам экспертов, каждая серия второго сезона стоила около $20 млн, а на съемки пробежки Адама Скотта по коридору в начале первого эпизода потратили более пяти месяцев. С одной стороны, шоураннеры сериала расширяют собственную вселенную, с другой — за такими играми с фактурой часто скрывается отсутствие идей.

{{slider-gallery}}

Если в первом сезоне зрители вместе с героями пытались разобраться в странном мире Lumon, то во втором Эриксон и Стиллер больше всего интересуются физическими и философскими вопросами самого процесса «разделения», создающего две независимые друг от друга личности в одном человеческом теле. Любопытные идеи и наблюдения разбросаны небольшими горстками по поверхности сериала и только в самом конце (так же как и в первом сезоне) получают определенную форму. Эриксон снова обрывает шоу на самом интересном месте, оставляя целую череду вопросов для третьего сезона. В общем в клифхенгерах нет ничего нового или противозаконного, если бы шоураннер не злоупотреблял морковками, которые постоянно вешает перед зрительским носом.

Загадки первого сезона так и не разрешились во втором. Где гарантия того, что вопросы второго разрешатся в третьем? Вместо того чтобы придать хоть какой-то энергии и без того размеренному сюжету, Эриксон замедлил его еще больше, топчась на месте и то и дело многозначительно бормоча что-то про великого Кира, инни и аути. Однако очень быстро герои начинают ходить по кругу, а пресловутое исследование вселенной сериала превращается в тягомотину. Все очищенное от украшательств действие сезона легко могло бы уместиться в три эпизода вместо десяти.

{{slider-gallery}}

Эриксон и Стиллер взяли на вооружение философию Николаса Виндинга Рефна из «Слишком стар, чтобы умереть молодым», где нужно было следить не за движением сюжета, а за красивыми переливами неона. Однако в данном случае такой подход похож не на творческий эксперимент, а на бесстыдную эксплуатацию ради удержания зрителей. Это классическая болезнь телевидения, и, несмотря на всю циничность такого подхода, он продолжает работать. «Разделение» обогнало даже милаху «Теда Лассо» и стало самым просматриваемым шоу Apple TV+. Впрочем, не очень понятно, что это принесло самому стримингу, если учесть, что он теряет по $1 млрд в год. Вообще, схема монетизации Apple TV+ еще более загадочна, чем выдуманный Lumon.

Удивительно, как много зрителей не побоялись угнетающей атмосферы вечной зимы «Разделения», но последняя серия оставляет небольшую надежду на то, что создателям шоу все-таки придется вылезти из зоны комфорта и наконец-то начать действовать.