10 ноября прошла презентация нового номера «Белого шума» — городской газеты, которую с 2016 года издает актер и режиссер Филипп Авдеев вместе с друзьями и коллегами по «Гоголь-центру». Тема седьмого выпуска — «Мир_World»!

В честь камбэка издания его редакция вместе с «Хлебозаводом» и кинопрокатной компанией A-One организовала целый кинофестиваль, чтобы вспомнить шесть предыдущих номеров, посмотреть фильмы на соответствующие извечные темы (любовь, свобода, будущее, страх, вера, добро) и обсудить их со зрителями и киногероями поколения — Сашей Горчилиным, Стасей Милославской, Петром Федоровым, Ладо Катанией, Феликсом Умаровым и Сашей Палем.

За два года отсутствия на улицах Москвы «Белого шума» жизнь Авдеева сильно изменилась: он сменил несколько стран и городов, присоединился как актер к труппе гамбургского театра Thalia Theatre и стал папой. Мы созвонились с Филиппом накануне презентации и его 33-летия, чтобы обсудить новый номер, прелести жизни на чемоданах и привычку работать с друзьями.

{{slider-gallery}}

‍Ника Комарова: Давай вернемся в 2016 год. Москва, первый номер «Белого шума», тема «Любовь». Как это было?

Филипп Авдеев: Помню, тогда в «Гоголь-центре» было очень много работы, связанной именно с актерской деятельностью. А в какой-то момент даже актерство встает на поток и превращается в рутину. И мне было нужно что-то срочно придумать, чтобы отвлечься и не чувствовать себя заложником профессии.

Я был на фестивале в Авиньоне, увидел печатное издание в кафе, которое было прикольно сверстано, и мне в голову пришла идея напечатать какой-то месседж и анонимно распространить его в городе. Такой своего рода акционизм. Эта мысль начала развиваться. И в итоге я понял, что было бы интересно сделать небольшое независимое печатное издание. А дальше на моем пути начали встречаться случайные люди, которые помогали все это реализовывать. Альберт Шарафутдинов, с которым мы делали первый выпуск, тоже, кстати, брал у меня интервью, и, когда узнал про идею газеты, решил подключиться. Тираж первого номера мы печатали за свои деньги, потратили где-то 150 тыс. рублей. Видно, что он сделан очень просто, на коленке, чисто ради эксперимента.

А потом тоже ради эксперимента мы сделали презентацию в «Гоголь-центре». Хотя я и не думал, что это будет интересно еще кому-то, кроме меня. Но вдруг люди пришли, это почему-то стало резонировать, мы начали получать письма на адрес редакции. И я понял, что отклик не хуже, чем после спектакля: ко мне так же подходили читатели и благодарили за этот проект. Поэтому мы поняли, что нужно продолжать. А дальше был краудфандинг, мы нашли инвесторов, выпустили мерч, начали выходить в ноль и научились существовать на каком-то своем денежном балансе.

{{slider-gallery}}

Комарова: Настоящий самиздат. По верстке и стилю это еще напоминает панк-зины. Хочется собрать все номера в коллекцию.

Авдеев: Именно поэтому у каждого нашего номера свой цвет и уникальный дизайн. Можно выложить радугу из разных тем, настроений, героев времени.

‍Комарова: Кто делает «Белый шум» вместе тобой?

‍Авдеев: У нас есть основная небольшая команда. Это главный редактор газеты, редактор Telegram-канала и, скажем, креативная группа, в которую входят мои друзья и коллеги из бывшего «Гоголь-центра»: Давид Степанян и Миша Макаров. Ребята развиваются каждый в своих сферах, но, когда мы познакомились, они работали администраторами ГЦ, так что все началось именно там. Но вообще, под каждый номер мы набираем новых людей. Для меня важно привлекать молодых талантливых ребят и давать им свободу творчества.

{{slider-gallery}}

‍Комарова: Последний номер про «Добро» вышел в 2022 году. В 2023-м вы молчали. Почему ты решил вернуться к «Белому шуму»?

Авдеев: У нас был вариант закончить эту деятельность, перестать думать о «Белом шуме» и заняться чем-то другим. Но потом мы поговорили с ребятами и решили, что есть ощущение какой-то недосказанности. И что надо попробовать сделать что-то еще. Но про что говорить и как, я долго не понимал. Потом прошло время, я поехал в Непал, сидел там на буддийской ступе мира, медитировал — и в какой-то момент понял, что все предельно ясно. Мы должны сделать новый номер газеты про мир.

А дальше были страдания и метания, как грамотно назвать этот номер.

Мы все понимали, что слово «Мир» может по-разному считываться в современных реалиях. Для нас было важно поговорить о мире глобальном как о месте, где мы все живем, о разности культур и менталитетов, о том, как внешний мир влияет на внутренний и наоборот. В рамках этой темы можно говорить об абсолютно разных вещах, которые нас сейчас волнуют.

‍Комарова: «Белый шум» — бесплатная городская газета. Но многие читатели и герои уехали, а места, где вы ее распространяли, закрылись. Что с этим планируете делать?

Авдеев: Я продолжаю позиционировать «Белый шум» как городскую газету для русскоязычной аудитории с акцентом на Москву и Питер. Но понимаю, что только на этом фокусироваться неправильно, да и сама тема располагает к расширению границ. Мы думаем попробовать распространять ее не только в России, но и там, где у нас за это время возникли дружественные точки: Грузия, Германия, Франция, Сербия, Турция, Португалия. Места, где были гастроли, или где я успел пожить и знаю людей. А еще мы хотим сделать отдельный многоязычный тираж, где через QR-код ты сможешь выбрать подходящий для себя язык и в медиаформате прочитать материалы из нового выпуска.

{{slider-gallery}}

‍Комарова: Какой материал в новом номере тебе особенно дорог?

Авдеев: В Непале у меня была аудиенция к ламе, и я подумал, что было бы здорово взять у него интервью. И теперь в номере про мир есть целый разворот, где лама Норчунг рассказывает о внешнем и внутреннем мире человека и учит выстраивать жизнь через призму буддизма и духовного познания. Его мысли для меня очень важны. В газете есть интеллектуальные размышления, есть теории, а есть вот такие практические вещи, которые, если ты готов, помогут раскрыть глаза на многие вопросы.

Взять интервью у Ян Гэ было тоже моей идеей. Вот отличный пример человека мира, который познал множество культур и везде всегда добивался успеха. Удивительный человек, умеющий внедряться в среду, находить людей и новые комьюнити и при этом чувствовать себя счастливым.

{{slider-gallery}}

Комарова: Презентация номера пройдет 10 ноября, в день твоего 33-летия. Это очень символично.

Авдеев: А еще символично, что это выпуск под номером семь. Цифра 7 всегда присутствовала в жизни «Гоголь-центра»: «Седьмая студия», день рождения Кирилла 7-го числа, теперь седьмой номер «Белого шума».

Я безумно счастлив, что проведу этот день на презентации и закрытии нашего фестиваля. У меня есть ощущение, что то, о чем я думал и чего хотел на протяжении этих нескольких сложных лет, реализовалось вот в таком формате. Я давно ничего не делал в Москве и, конечно, соскучился по общению с русскоязычной публикой. И я рад, что для «Белого шума» это новый этап и своего рода перерождение спустя два года.

‍Комарова: А перерождения «Гоголь-центра» нам стоит ожидать в России?

Авдеев:

Тот театр, которым мы все занимались, в данных реалиях, к сожалению, невозможен. Хочется ли нам его делать? Конечно, хочется. Первым импульсом после закрытия «Гоголь-центра» было желание открыть свое независимое пространство, собрать команду и продолжить работать. Но контекст времени стал намного сильнее наших желаний.

Сейчас, видимо, тот период, когда мы все должны не потерять себя и не останавливаться в развитии. Набираться классного опыта, в том числе за рубежом, налаживать горизонтальные связи. Воспринимать новые знания, идеи и впечатления как инвестицию в будущее. Чтобы потом снова собраться и в кратчайшие сроки взять и построить новый дом. Не воссоздать, что было, а именно построить новое. Для меня сейчас это один из самых важных мотиваторов в жизни.

Комарова: На последнем показе фестиваля на «Хлебозаводе» вы будете смотреть «Гив ми либерти» — культовый фильм о нескольких поколениях русской эмиграции. Сейчас ты живешь между городами с периодическими заездами в Москву. Как ты ощущаешь себя вдали от дома?

Авдеев: Еще год назад меня сильно триггерило отсутствие своего места. Я постоянно перемещался и работал в разных странах и городах. Параллельно с Германией был проект в Белграде — спектакль «Обыкновенная история», который мы специально адаптировали под сербских артистов. Были и другие гастроли. В связи со всем этим ощущалась разорванность, не было внутреннего покоя.

Сейчас все гораздо спокойнее. Мне более-менее удалось выстроить сбалансированный мостик между работой за рубежом и домом, который по-прежнему в Москве. Очевидно, человек ко всему привыкает, и я тоже привык к этому темпу. Я живу со своим чемоданчиком, меняю кучу квартир. И мне это даже начинает нравиться — постоянно оказываться в новых чужих домах. В этом есть своя прелесть и романтика. Я проживаю несколько коротких жизней: два месяца в Белграде, зимовка в Берлине, репетиции в Гамбурге. Все это я воспринимаю теперь как приключение и бесконечное путешествие.

{{slider-gallery}}

Комарова: А как с работой? Ты уже адаптировался к Thalia Theatre?

Авдеев: Если честно, адаптация проходила постепенно. Но сейчас я уже привык и к актерам, и к спектаклям, и к определенному формату работы. Но в скором времени у меня и моих коллег из «Гоголь-центра» эта работа в «Талии» закончится. В европейских театрах действует система сменяемости власти. Когда заканчивается контракт у художественного руководителя, снимается старый репертуар и происходит пересборка труппы. Местные актеры к этому спокойно относятся, а мне пока непривычно. Мы только-только вошли в новый коллектив, у нас появились общие шутки и начала возникать связь, которая могла бы потенциально перерасти в дружбу. И тут жизнь снова переворачивает страницу и вынуждает идти дальше. Так что сейчас мы отыгрываем последние спектакли в этом году и начинаем новый путь в других европейских театрах.

‍Комарова: Ты упомянул дружбу. Ее наличие важно для тебя в работе?

‍Авдеев: Я много анализировал этот вопрос внутри себя и недавно пришел к выводу, что привык строить свою жизнь и карьеру через призму коллектива и команды. Так было с самого детства: сперва «Норд-Ост», затем детский театр, потом «Гоголь-центр». Может быть, поэтому у меня всегда и везде возникает стремление собрать вокруг себя друзей и единомышленников.

Когда я пробовал себя в режиссуре и делал спектакли «Море деревьев», «Иоланта/Opus» и «Страх и отвращение в Москве», мне было суперважно, чтобы в них играли мои друзья и близкие. Я был в первую очередь заинтересован дать им интересные большие роли, создать классный сплоченный коллектив, чтобы и процесс создания спектакля, и сам результат стали важным событием в жизни каждого участника.

Помню, когда «Гоголь-центр» только закрылся, мы с Сашей Горчилиным обсуждали, что же будет с нашей дружной командой дальше. Останемся ли мы друзьями? Была ли это вообще дружба? Или все держалось на общем деле?

Комарова: И что в итоге произошло?

‍Авдеев: С кем-то дороги действительно разошлись. Но те близкие люди, с которыми мы дружили годами, остались. Очевидно, все не только на работе держалось.

Связи сохранились, и это здорово. В Берлине у нас достаточно большое комьюнити, в этом году Кирилл открыл компанию Kirill & Friends, которая стала логическим продолжением пути «Гоголь-центра» вне России, — все до сих пор стараются общаться и помогать друг другу. Так что можно сказать, что для нас работа была просто бонусом к любви и дружбе.

Комарова: «Страх и отвращение в Москве» — посвящение не только друзьям, но и твоему родному городу. Ты скучаешь по Москве?

Авдеев: В первые разы при возвращении меня распирало от эмоций. Я очень сильно скучал по каким-то конкретным местам, по воздуху. Еще год назад я был абсолютно разочарован в словосочетании «человек мира» и думал, что это не про меня. В моменты внутреннего раздрая и непонимания, где я и зачем, мне хотелось элементарного комфорта — жить в своем городе, в своем доме, со своей кружкой. Но сейчас мне удалось найти баланс внутри себя. Я открыт к разным странам и разному опыту и уже чуть больше готов примерять на себя это понятие.

‍Комарова: «Человек мира» с новорожденным ребенком.

‍Авдеев: Да, и очень круто, что эти новые земли я открываю не один, а со своей семьей. Можно сказать, что мы большая семья путешественников.

‍Комарова: Ты чувствуешь себя повзрослевшим?

‍Авдеев: А я не знаю, что такое «повзрослеть». Все понимают это по–своему. Я рад, что, несмотря на то что у меня появился ребенок, мой образ жизни не стал более оседлым. Наоборот, сейчас есть здоровый баланс: с одной стороны — семья и ответственность, с другой — возможность чувствовать себя юным открывателем новых земель.