В прокат вышел «Я — капитан» Маттео Гарроне, номинированный на «Оскар» в категории «Лучший иностранный фильм», в котором режиссер возвращается к теме миграционного кризиса в Европе — только в жанре магического реализма. Рассказываем, поддалась ли эта сложная тема жанру и как с ней работают коллеги режиссера.

Прошло восемь лет с тех пор, как на Берлинском кинофестивале главный приз получила документальная картина итальянца Джанфранко Рози «Море в огне». Режиссер рассказывает о миграционном кризисе в Европе через призму восприятия жителей острова Лампедуза, на берег которого уже двадцать лет высаживаются тысячи мигрантов. С тех пор тема не исчерпала себя, а, наоборот, начала обрастать новыми интерпретациями, а миграционный кризис приобрел еще больший глобальный масштаб. Современное кино представляло мигрантов в качестве инопланетян («Район №9»), сравнивало нынешний кризис с холокостом («Где Анна Франк»), пыталось представить зачастую трагическую историю беженцев в комедийном ключе («Гавр») или, наоборот, в виде сухой социальной драмы («Старый дуб» , «Тори и Локита»). 

В прошлом году на Венецианском кинофестивале одними из главных фильмов конкурса стали сразу две работы по теме: строгая черно-белая «Зеленая граница» польского режиссера Агнешки Холланд и яркий романтический «Я — капитан» итальянца Маттео Гарроне. Обе картины были отмечены призами в Венеции, но дальше их дороги разошлись. Жуткий, реалистичный и болезненно откровенный фильм Холланд сделал ее предательницей, по мнению ультраправого польского правительства. Высшие польские чины назвали картину о миграционном кризисе на границе с Белоруссией и Польшей «нацистской пропагандой» и фактически запретили к показу. Фильм же Гарроне, наоборот, выдвинули на «Оскар» от Италии, где он был номинирован в категории «Лучший международный фильм», но проиграл «Зоне интересов» Джонатана Глейзера, картине на другую, не менее актуальную тему — о холокосте.

Идея «Я — капитан» возникла после того, как режиссер услышал рассказ одного из 15-летних нелегальных мигрантов из Африки. Он переправил на лодке в Италию 250 человек, при этом не имея ни малейшего представления о том, как управлять морским судном. Гарроне пытался подступиться к фильму восемь лет, пытаясь подобрать правильный тон. В итоге история рассказана с точки зрения двух подростков из Сенегала — Сейду и Муссы в исполнении непрофессиональных актеров Сейду Сарра и Мустафы Фолла. 

Сейду живет с матерью и маленькими сестрами в Дакаре. Они обуты, одеты и любимы, но в соцсетях показывают ролики из прекрасной Европы, а где-то в воздухе витают слухи о счастливых соотечественниках, сбежавших из Сенегала и разбогатевших на европейских хлебах. Сейду и его кузен Мусса разрабатывают план по побегу из родного дома навстречу приключениям и благополучию, хотя мудрые взрослые пытаются отговорить наивных подростков: за границей не скрывается ничего, кроме смерти.

Та же Холланд превратила свой фильм в бескомпромиссный социально-политический манифест, который поражает добросердечных зрителей и очень злит тех, кто хоть немного соприкоснулся с описываемыми событиями в реальном мире. Гарроне выбирает другую тактику. В 1998 году режиссер снял фильм про иммигрантов «Гости» — о двух молодых албанцах, пытающихся построить новую жизнь в Италии. Светлый юмористический взгляд молодого Гарроне сменился мрачным реализмом в его самом известном международном проекте «Гоморра», в котором режиссер по-итальянски размашисто и зло развенчал миф о неаполитанской мафии, а ведь ее так любят романтизировать в поп-культуре. После этого режиссер начал дрифтовать между пессимистичным реализмом («Догмэн») и не менее жестокими, но в то же время гораздо более красочными и фэнтезийными сказками («Сказка сказок», «Пиноккио»). «Я — капитан» получился своеобразным смешением этих двух подходов.

Гарроне — белый итальянец, который никогда в жизни не пересекал пустыню в надежде сменить место жительства. Впервые за всю свою фильмографию он выходит за пределы Италии. Режиссер рассказывает об опыте мигрантов с их слов (в массовке было много людей, которые прошли путь героев в реальной жизни), поэтому в фильме есть определенная интимность. В то же время Гарроне явно не хочет скатываться в misery porn и смаковать страдания персонажей. Получается это лишь отчасти, но режиссер снимает все в ТВ-глянцевом стиле — наподобие передач National Geographic, в которые неожиданно ворвался магический реализм. Это помогает ему отстраниться от персонажей и не превращать фильм в манифест, как это сделала Холланд.

Режиссер выбирает самую простую стратегию, представляя нам путь двух африканских подростков прежде всего как приключение. Несмотря на то что нарратив полон жутких деталей и основан на рассказах реальных беглецов, прошедших путь от Сенегала до Италии, Гарроне все-таки делает зрительское кино. Этот подход, возможно, наивный, но потому и действенный. Все-таки юные герои не бегут от войны и голода, а мечтают о встрече с волшебной страной, где их ждет богатство и процветание. 

Сейду, прямо как деревянный мальчик Пиноккио из сказки Карло Коллоди, наивный и непорочный, сбегает из родного дома, чтобы впервые столкнуться лицом к лицу с настоящим миром и повзрослеть. Так же как и в «Пиноккио», зритель, в отличие от неопытных героев, прекрасно понимает последствия столь смелого путешествия.

Цель подростков не стоит таких страданий, и, скорее всего, встреча с волшебной страной их очень сильно разочарует. Однако этот факт режиссер милосердно оставляет за скобками.

Кажется, Гарроне удается избежать всех подводных камней и сделать крепкий, даже приключенческий фильм, который при этом говорит со всеми и ни с кем конкретно. Когда картина открыто кричит кому-то в лицо о несправедливости и преступлениях, это в лучшем случае поражает, в худшем — вызывает гнев. Поэтому ровный глянцевый фильм о мигрантах-героях, где ужас ровно распределен по поверхности сюжета, никого не задевает. К кому обращается Гарроне? К мигрантам? Или к белым европейцам, встречающим этих людей на берегу и находящимся в полном неведении о том, какой путь те преодолели? Мы побудем с героями в сказке и даже начнем фантазировать о счастливом конце, но это произойдет только в нашем воображении.